23.07.2012
Валерия давно заняла место в числе топовых звезд российской эстрады. Ей регулярно дают «Лучшую певицу» на национальных премиях.
Ее почти невозможно увидеть без сопровождения мужа и продюсера Иосифа Пригожина, с которым они, кажется, регулярно препираются по мелочам. Но в музыкальных кругах знают: милые бранятся – только тешатся. Валерия – лучший и главный проект Пригожина.
– В этом году вы получили две довольно престижные премии: ZD awards и «Муз-ТВ».
То есть вы в некотором смысле лицо российского шоубизнеса. А российский
шоубизнес – такая вещь, которую не пинает только ленивый. В чем, на ваш взгляд,
главный его порок?
– Наверное, в непрофессионализме, – говорит “Собеседнику” Валерия. – Конечно, в России очень много
артистов действительно с большой буквы. Но, к сожалению, половина, а может быть,
и большая часть к музыке не должны иметь вообще никакого отношения. Я думаю, в
этом вся проблема. Когда выходят девочки – симпатичные, в юбочках коротеньких, а
может, и вообще без оных – и открывают рот под записанные иной раз даже не ими
фонограммы… Как тут их не попинать? Этот дешевый продукт и есть главная
отличительная черта нашего шоубизнеса.
Даже если я сделаю вид, что согласилась, то все равно это в каком-нибудь другом
месте проявится
– Лет пять назад вы говорили, что если бы не пираты, то вам бы не приходилось
так много ездить по гастролям.
Ситуация с пиратством становится только хуже – в Интернете оно стало
практически неконтролируемым, хотя контролировать можно и нужно. Знаете, что по
этому поводу говорят во Франции? Наши друзья там живут, они сказали, что после
двух скачиваний с torrent’а им пришло предупреждение: еще одно скачивание – и
они получат штраф 250 тысяч евро и на 10 лет останутся без Интернета. Я была
просто потрясена. А у нас что, нет рычагов, что ли?
– А вы как знакомитесь с музыкальными новинками?
ITunes – гениальная вещь. Хотя, наверное, не у всех россиян пока есть
возможность пользоваться этими технологиями. Но есть другие источники, где можно
совершенно официально купить музыку. Я активно общаюсь со своими поклонниками в
«Твиттере», и среди них есть группа
молодых людей – по моральным соображениям активных противников пиратской
продукции. Я не думаю, что это самые богатые ребята, они просто считают, что
связываться с пиратами – это не комильфо. Они покупают лицензионные диски,
скачивают музыку за деньги.
– Юрий Антонов повсюду ищет пиратские копии своих альбомов и науськивает
силовиков на ларьки с контрафактом. А какая реакция бывает у вас, когда вы
видите «левый» диск с вашей фотографией?
Вы знаете, я уже отношусь к этому всему как к неизбежности. У Иосифа после
борьбы с пиратами взорвали машину. Вот и все. Понимаете? Есть смысл с этим
бороться, подвергать свою жизнь опасности? Такие вещи должны регулироваться на
уровне государства. От этого страдают ведь не только исполнители, артисты,
композиторы, авторские общества, от этого страдает и государство в том числе.
Как вы считаете, миллиардов тридцать–сорок долларов – это хорошие деньги для
государства? Вот это ровно те деньги, которые в течение десяти лет государство
просто потеряло из-за пиратов. То, что мы на альбомах перестали зарабатывать
это уже факт. Этой индустрии нет, ее стерли власти. Вот мы записали новую песню,
но заработать на этом не успеем – она появилась на радио, и ее уже можно качать
везде, существует восемьдесят тысяч ресурсов, где ты можешь найти эту песню.
Нам всегда удается договариваться.
– Последняя скандальная история, связанная с вами, – конфликт с журналистом
Николаем Фандеевым. Ему присудили крупный штраф, но вы говорите, что пришли к
каким-то договоренностям с ним. Значит, все-таки простили Николая?
Штраф мы ему простили. Пришли к джентльменскому соглашению. Этот процесс был
ведь не ради денег, а ради справедливости. Человек извинился за все свои ошибки,
за все, что он делал, признал свою неправоту целиком и полностью. У него сложная
жизненная ситуация, мы это знаем. Как-то не по-христиански в этой ситуации
требовать денег.
– А вообще вас часто задевает то, что пишут о вас в Интернете? Вы вот сказали,
что в «Твиттере» активно общаетесь… А там ведь сейчас каждый первый – блоггер, у
каждого свое мнение, каждый может стать для вас новым Фандеевым…
Блоги, блоггеров разных я просто не читаю, не читаю сплетни какие-то. Ну
зачем? Мне пользу это принесет? Я что-то там почерпну? Я лучше книжки почитаю. А
читать, как кого-то там поливают грязью, даже если не меня, мне противно. Как
будто меня замарали. И вообще, эти ресурсы созданы для того, чтобы бездельникам
было чем заняться. А на самом деле они ничего не делают, у них нет денег, они не
учатся, не работают, у них нет цели в жизни, они просто сидят и завидуют.
Завидуют не конкретному человеку, завидуют всем, всему миру, который живет
лучше, чем они. Вот Иосифу пишет один чудак под именем губернатора Кировской
области Никиты Белых. А я знаю, что Никита умнейший человек, он был
преподавателем университета в Перми, высокообразованный человек. А этот – такой
писака… Самое страшное, что подписываются чужими именами, вешают чужие
фотографии и начинают вводить людей в заблуждение.
– Но вас все-таки зацепило что-то в том же «Твиттере»… Есть позитивные моменты?
Во-первых, есть возможность общаться с коллегами, знакомыми людьми, с
которыми, к сожалению, не всегда удается встретиться лично: Москва – огромный
город, который нас всех разъединяет. В «Твиттере» общаюсь с Сережей Лазаревым,
Лерой Кудрявцевой, Тиной Канделаки и другими. Узнаю, чем они живут: этот поехал
туда, этот поехал сюда, там было такое мероприятие… Мы как-то невольно начинаем
жить жизнями друг друга, становимся просто ближе. Огромное количество
поклонников пишут, для них это просто такой позитивный момент. Они знают, что
это точно я. С некоторыми общаемся и в личной почте, хотя, конечно, у нас с ними
разная степень близости. Там и фан-клубы есть, они между собой общаются. Эти
ребята следуют за мной, когда я езжу на гастроли, обсуждают, где на следующем
концерте встретятся. И им приятно, когда мы бросаем какую-то весточку: к
примеру, не просто снимаем клип на Бали, а пишем, как там было, обсуждаем
какие-то темы. Они могут задать любой вопрос, и, если у меня есть время, я на
него отвечу. Я, кстати, общаюсь не только в «Твиттере», еще и «В контакте»
присутствую и во многих других сетях.
– Некоторые артисты, которым на блоги тоже не хватает времени, нанимают
специальных людей, которые эти блоги ведут. У вас таких мыслей не возникало?
Мне не очень понятно, зачем?
– Пиар.
А для чего? Для того, чтобы человек пошел купить пластинку или пришел на
концерт? Те, кто сидит в этом во всем, они вообще живут совершенно другой
жизнью. Мне кажется, что эти вещи мало связаны между собой.
– А в «Одноклассниках» вас нет?
Я там, по-моему, зарегистрирована, но я там не пишу.
– Раз уж затронули такую тему, позвольте спросить: вы как-то общаетесь с теми
людьми, с которыми были знакомы, когда вы не были известны? Может быть, бывают
какие-то встречи или что-то еще? Вы созваниваетесь?
Это все происходит спонтанно, когда я приезжаю навещать своих близких в
Аткарск. Там встречаемся с одноклассниками. Кто-то из одноклассников в Москве
живет, кто-то на концерт ко мне приходит, как-то пересекаемся. Хотела к себе на
день рождения пригласить кого-то из наших, но не смогли прийти: один бизнесом
занимается, второй куда-то улетел. Пути-дороги расходятся у людей, но все равно
я своих одноклассников не воспринимаю чужими. Эти люди, они на всю жизнь с
тобой, я помню всех одноклассников, могу перечислить, назвать, кто за какой
партой сидел, всех знаю по именам и по фамилиям.
– Вам можно позавидовать!
Мне повезло еще и в том, что у меня, помимо одноклассников, мои родственники
являются очень близкими людьми, просто по духу близкими, моими друзьями. Я их
тоже причисляю к своим друзьям, потому что мы общаемся, нам интересно, мы
чувствуем потребность друг в друге, у нас связи постоянны. Мы очень близки с
моей троюродной сестрой. Троюродные обычно уже не общаются, это где-то очень
далеко, а у нас это именно так – мы общаемся с детьми наших троюродных, то есть
через четыре колена, через мою бабушку. Я считаю, что у нас очень большая семья.
– А как приняла ваша большая семья Иосифа Пригожина?
У нас тогда получилась спонтанная, внеплановая поездка. Я уезжала в Аткарск,
он говорит: «Давай я тебя на машине отвезу». Романтик, на машине махнуть 900
километров. Сейчас, конечно, поездом бы поехали, а тогда было интересно. Должны
были приехать в одиннадцать поездом, а я пришла домой в шесть утра. Мама стала
мне открывать, ничего понять не может… Там в двухкомнатной квартире у всех
какие-то лежанки, какие-то диваны раскладные, пока все это собрали в тесноте… А
он стоял, смотрел на это все и думал: не может быть, что я тут жила. И именно
тот самый день, день рождения мамы, 27 апреля, как раз совпал с Пасхой, это был
2003 год. Отмечали и день рождения, и Пасху, и пришли все мамины братья со
своими женами и детьми, и моя бабушка (мамина мама), и вся наша большая семья.
Иосифа я представила просто как продюсера. Но он же моментально становится
своим, и это замечают абсолютно все. Поэтому, пообщавшись с ним каждый день в
течение месяца, не могла отделаться от ощущения, что я с ним всю жизнь рядом:
знала всех его друзей, знакомых, знала, чем он увлекается, всю историю. Я знала
все. И сама думала: как такое бывает? Всего месяц прошел. В общем, он влюбил в
себя всех сразу, оптом.
– А сейчас семейные праздники как проходят? Ваш день рождения, например.
Вы знаете, к дню рождения я отношусь равнодушно, и для меня это давно праздник
небольшой. А Иосиф любит дни рождения. Любит отмечать, хоть не всегда
получается. Для нас дни рождения детей – святое. Обязательно надо быть всем
вместе, никаких гастролей и концертов – это красные дни календаря. В остальное
время я могу работать где угодно и сколько угодно. У меня мама приезжает на все
наши мероприятия, на все наши семейные события и концерты. Когда папа был жив
(он умер в ноябре прошлого года), он тоже приезжал, бывал на всех моих сольных
концертах, в том числе и на последнем в «Лужниках». Мама в Москву не переезжает,
потому что ее маме, то есть моей бабушке, девяносто шесть лет. Куда ей
переезжать-то? Мне кажется, что это просто укоротит ее жизнь. Человек привыкает
к своему месту – это его история, его дом, стены, квартира, мебель. Иосиф ей
говорит: «Давайте вас перевезем! Я куплю точно такую же квартиру, так же, как у
вас, мебель расставлю, чтобы вы не чувствовали себя в другой обстановке». Но она
не хочет…
– Иосиф Игоревич человек такой деятельный, а он может стукнуть кулаком по столу
и сказать: «Нет, будет по-моему»?
Нет, так нельзя. Со мной это не сработает. Даже если я сделаю вид, что
согласилась, то все равно это в каком-нибудь другом месте проявится. Когда он
взрывается, то я совершенно не боюсь, это не взрывы моего бывшего. Это просто
шум такой. Я ему говорю: «Чего ты кричишь? Я что, глухая?» И буквально через
секунду человек все забывает, и уже все хорошо, спокойно, через минуту уже можно
разговаривать. Нам всегда удается договариваться.
– Вы про бывшего упомянули. Часто вспоминаете господина Шульгина?
Раньше чаще вспоминала, потому что я раньше их сравнивала. И сейчас нет-нет да
у меня это сравнение все равно всплывает.
– Вы до сих пор поете песни из его репертуара…
Ну а что? Он за это получает деньги – авторские отчисления.
– Не жалко вам?
Денег? Я ему столько заработала квартир и всего остального, пусть пользуется
моей добротой и вспоминает меня добрым словом. Пусть свечку за меня поставит в
церкви, хотя я думаю, что для него это было бы слишком. Нет. Я не жадная.
– Но вообще роль мужа-продюсера в вашей жизни, кажется, ключевая. Может быть, у
вас потребность, чтобы рядом был такой человек, который мог бы и дело
организовать, и дом?
Ничего не планировала ни с одним, ни с другим, но как-то невольно, когда
общаешься с человеком своей сферы, с которым работаешь, больше шансов к этому
человеку проникнуться чувствами. Но я ничего такого не планировала. Выйти замуж
за продюсера? Вы что! Я что – сумасшедшая? А оказалось, что сумасшедшая.
