О том, почему он не будет сниматься в «Бригаде-2», достаточно ли ей славы его жены и как они ссорятся, известная пара рассказала в семейном интервью ОК!
Сергей: Думаю, это замечательно, что День семьи и любви отмечают летом. Ведь это сезон отпусков, а большинство людей отдыхают семьями. Вот и мы с Иришей проведем акцию — и поедем отдыхать до начала моих съемок в августе. Нам очень приятно, что Первый канал предложил именно нам вести этот праздник — это очень почетно, и все артисты, принимающие в нем участие, выступают абсолютно бесплатно, просто в поддержку самой идеи.
Первый канал выбрал вас на роль ведущих еще и потому, что вы одна из самых крепких звездных пар. Как думаете, в чем ваш секрет?
С.: Наверное, секрет в нас обоих. Мы прожили восемь лет в браке, пошел одиннадцатый год, как мы знакомы... Конечно, разные были периоды в жизни, но у нас есть самое важное — желание быть вместе. Когда нас спрашивают: «Как вы живете?», мы отвечаем: «Главное, что вместе».
И ни разу не разъезжались?
С.: (Категорично.) Нет-нет, такого не было! Это все к «итальянским» семьям, у нас с Иришей вспышек и ссор не бывает. Мы настолько подходим друг другу и настолько друг друга понимаем, что о конфликтах, а тем более о расставании не может быть и речи! Да, характеры у нас непростые, но притирки — это нормально. Я считаю, главное, чтобы была любовь, тогда и семейная жизнь будет долгой.
То есть вы можете представить, что проведете с Ирой всю оставшуюся жизнь?
С.: Вы знаете, я вообще никогда не загадываю — ни в чем, даже в творчестве, хотя там, уж казалось бы, все предсказуемо: вот я знаю, что у меня завтра спектакль и послезавтра, но все равно никогда не загадываю — всякое бывает. Единственное, что могу сказать: я бы не хотел ничего менять в своей жизни, мне хорошо.
Откуда же тогда эти слухи про ваш развод?
С.: А людей добрых вокруг полно. Пересудов и всяческих за нас придуманных историй хватает. И к сожалению, в эти сказки порой верят люди. А в реальности мы вместе, давно, и душа в душу… Вот что хотелось бы не потерять, потому что это редкое качество — когда душа в душу. Редчайшее! Понятно, что актерская профессия — сложная: гастроли, съемки, приходится много разъезжать, и сохранить семью не так-то просто...
Ирина: Нет, Сережа, ты как раз молодец! На самом деле каждый из нас очень много сделал для того, чтобы семья наша существовала, чтобы в ней была гармония.
С.: Чтобы жить с актером, терпение у женщины должно быть великое!
Согласны?
И.: Согласна. Быть женой популярного человека непросто. Хотя Сережа — нетипичный представитель богемы: у него, например, нет проблем с верностью, с алкоголем. Олег Павлович Табаков как-то сказал: «Самый целомудренный мужчина — это влюбленный мужчина!» Многие люди, наверное, не могут себе представить, как можно жить рядом с человеком, вокруг которого миллионы влюбленных девочек, девушек, а может, и бабушек. (Смеется.)
С.: Ну, наверное, бабушек нет.
И.: Я говорю в том смысле, что тебя все любят: и бабушки, и дедушки, и собачки, и кошки, к тебе льнут все. И четырехлетние девочки, я знаю, уже влюблены в Сережу! Звонит мне мама такой девочки: «Вы знаете, моя дочь смотрела «Бригаду»... Я говорю: «Какой ужас, четырехлетнему ребенку нельзя показывать такие вещи!»
С.: (Эмоционально.) Вы про «Бригаду» говорите так, как будто больше ничего и не было! А про «Бригаду»-то уже все забыли. Хорошо смотрят и «Участок», и «Есенина», что самое-то поразительное! Да даже «Пушкина». Вот мне работники музея в Михайловском рассказали, что у них проходил съезд школьников, изучающих Пушкина, и экскурсовод их спросила: «Кто вам дороже: Безруков—Саша Белый или Безруков—Пушкин?» Они сказали: «Пушкин». Так что говорить про какого-то несуществующего Белого... Я так понимаю, что огромное количество «доброжелателей» просто мечтают, чтобы я остался на веки вечные бандитом, чтобы навсегда приклеился ко мне этот ярлык. И их жутко раздражает, что я в каждой следующей роли не повторяюсь. Они рады были бы, если бы Безруков повторялся, а они бы, вздыхая, говорили: «Опять Саша Белый». Да вот никак не получается!
И.: Тут Сереже на сайт написала мама 13-летнего мальчика: «Я думала, что мой сын мозги все в компьютере давно потерял, а он, оказывается, нашел в Интернете «Есенина», посмотрел сериал и стал интересоваться, учит стихи... Огромное спасибо вам, Сергей, мой сын небезнадежен!» Сережа же еще играет в Театре Ермоловой в спектакле «Александр Пушкин», так нам звонят учителя, говорят: «Спасибо! Ребята посмотрели ваш спектакль и взяли в руки книжки. Родители в шоке: ребенок на ночь читает Пушкина!» А один подросток даже подрался со своим другом из-за того, что тот вышучивал «Пушкина»: отвесил ему хорошенько, а потом повел на спектакль. (Смеется.)
Сергей, Ирина сейчас так увлеченно рассказывает о ваших успехах. А как считаете, она не потеряла в профессии, став вашей женой?
Да, такая проблема существует... Она актриса, но в первую очередь она сейчас является Ириной Безруковой, моей женой. И конечно, Ирише неприятен этот простой в работе, ее это ранит. Я всякий раз стараюсь ее убедить: если сниматься, то только в хорошем материале. Соглашаясь на предложение сняться в дешевом сериале, ты теряешь! Но за Ирой все равно остается право выбора. Я могу по-человечески, по-актерски, не как муж, а как партнер посоветовать ей что-то интуитивно. Что иногда и делаю — когда чувствую: ну не то предлагают моей супруге.
И.: Понятное дело, мне очень хочется работать, но я уважаю Сережино мнение: он профессионал и плохого не посоветует. За последнее время я отклонила предложение сняться в 200-серийном фильме, в «Звездах на льду», в «Последнем герое». Часто Сережа говорит: «Это тебе ни творческого роста не принесет, ни удовлетворения, может, лучше подождать?» И я с ним согласна: лучше подождать чего-то более достойного, чем хвататься за что попало. Один раз я его не послушалась и очень пожалела. Я снялась в «Даше Васильевой». Сначала это был неплохой сериал, но с тех пор продюсеры уже так расслабились, всё галопом снимают. Я увидела, как люди за три копейки вынуждены очень быстро делать кино, и мне так грустно стало… Еще недавно я подумала: может, мне сыграть в антрепризе? А Сережа говорит: «Ну конечно, ты поедешь в Воронеж, а я полечу в Харьков — и вообще не увидимся». И я подумала, что это не очень здорово для семьи.
Сергей, может, стоит замолвить словечко за жену?
Я не сторонник семейственности в работе. Я могу замолвить словечко, если Ира подходит на роль. Тогда я буду ратовать за пробы и рекомендовать ее режиссеру. Такое было и в «Есенине», и в «Участке». И у нас есть очень интересные предложения, думаю, мы еще обязательно поработаем вместе. Но пока, конечно, Иришка у меня грустит очень сильно. Причем я ей говорю: «Радуйся, тебя же знают! Другие актрисы сходят с ума оттого, что вроде работают много, но их никто не знает и знать не хочет. И снимаются в чем попало. А у тебя уже есть слава, причем слава стабильная, хорошая».
Но у нее же слава вашей жены…
С.: Да все равно, она не просто за спиной моей, нет! Жен-то разных артистов много, но почему-то именно к Ире все тянутся за советом, она светлая, добрая, она личность — Ирина Безрукова. Я ей говорю: можно всю жизнь бороться за такую славу, как у тебя! Многие актрисы завидуют Ире: вроде бы и не снимается, а слава есть — ее знают, к ней прислушиваются, ее хотят видеть и зовут везде с удовольствием, и почитают за честь быть знакомыми с Ириной Безруковой. Но я ее понимаю по-человечески: когда актер без дела, это тяжело. Она не жалуется, во многом помогает мне, ведет вместе с нашим пресс-агентом мои дела. Я уверен, что у нее и в профессии все еще сложится, и хорошая роль ее сама найдет.
А сериалы, от которых вы Иру отговаривали, и правда оказывались потом плохими?
С.: Вы знаете, да. Тьфу-тьфу-тьфу — даже постучу по дереву! — у меня хорошо актерская интуиция развита. Я и для себя всегда фильмы выбираю точно. Даже если проект малобюджетный, я соглашаюсь на него, потому что знаю, что он будет успешным. Допустим, «Пушкин. Последняя дуэль» — малобюджетная картина, в течение пяти лет собиралась по крохам, по крупицам! Но фильм, несмотря на противоречивые мнения, получился. Я не говорю о совершенстве, потому что и сам порой бываю недоволен результатом. Но определенный уровень я держу всегда и ниже не опущусь.
А не сниматься в «Бригаде-2» вам тоже подсказывает интуиция? Вокруг продолжения знаменитого сериала столько слухов ходит.
С.: Может быть, «Бригада-2» и будет, только без меня. Я официально отказался сниматься во второй части, мне это неинтересно.
Не жалко терять героя, когда-то сделавшего вас популярным? Может, стоит отдать ему должное?
С.: Нет, не жалко. И разве за 15 серий я уже не отдал ему должное? На самом деле что-то новое тут уже нереально сыграть — всю палитру человеческих чувств за эти 15 серий мой герой, по-моему, прожил.
А нет в вашем отказе играть Сашу Белого еще и моральной подоплеки — все-таки бандит?
С.: Нет. Нет во мне этого: ой, теперь бандитов я не играю! Что же мне теперь — не соглашаться на роли разбойников? На Руси, как известно, было много кого… Дело не в бандите, а в человеческом характере, который я сыграл, прожил, и мне теперь интересно другое, вот и все. Я и в «Участок» не вернулся по причине того, что все уже там сыграл. А второй раз браться за того же героя — зачем, когда есть столько интересных предложений, новых характеров?
Недавно вам присвоили звание народного артиста России...
С.: Да, президент подписал указ. Вы знаете, мне было очень приятно, когда меня поздравили коллеги: коллектив антрепризы «Сирано де Бержерак» устроил мне овацию в конце спектакля, качали меня на руках. Это было неожиданно и просто до слез трогательно, такое партнерское признание. Потому что официальные поздравления, чего греха таить, порой бывают неискренними, как и поздравления коллег по большей части неискренние: радоваться за коллегу, который получил народного, очень сложно... Единственное, я рад, что Олег Павлович Табаков — народный Союза, а я — России. Это важное обстоятельство, потому что, когда в 34 года стоишь на одной ступени со всеми «теми» народными, неловко себя чувствуешь.
Отмечать будете бурно?
С.: Конечно, еще как!
И.: (Улыбается.) Иронизирует. Мы же не пьем.
А все-таки пресловутые кризисы отношений у вас за эти годы случались?
И.: А кто сказал, что они должны быть? Все это стереотипы. Да, ровно всё в отношениях не бывает, но это же не значит, что теперь надо сидеть и судорожно высчитывать: а случится ли у нас на третьем или на седьмом году кризис? Да от людей все зависит, на самом деле.
Но когда-то же вы ссоритесь? Как у вас это происходит — тарелки бьете?
И.: Сереж, скажи честно, я бью посуду?
С.: Нет, с посудой у нас все хорошо.
И.: Вот у меня подруга — известный психоаналитик, но со мной она не может работать, им запрещено консультировать друзей. И она мне как-то говорит: «Ир, а ты посуду-то бьешь?» Я не поняла ее: «Да нет, я аккуратно мою». — «А зря, мужчины это так любят и запоминают, хвастаются потом: а моя-то, моя приревновала и как хвать тарелку об пол!..» Ну я подумала-подумала, но все-таки бить не стала. (Улыбается.) Может, на глупых мужчин это и действует, но не на Сергея. Так что я не устраиваю истерик, не кричу. Такие у нас нордические характеры. (Смеется.) И потом, у нас столько эмоций уходит в работу, а еще разнообразные мероприятия, выходы в свет... Приходишь домой — хочется лечь и лежать. Это, наверное, тем семьям, у которых размеренная жизнь — по субботам жены вытряхивают коврики, мужья пылесосят, мусор выносят — вот им нечем заняться, им нужно шоу, театр. А Сергей выкладывается на сцене так, что дома — не поверите! — очень тихо, спокойно себя ведет, иногда немногословно даже. Спокойно ужинаем, спокойно пьем чай.
Сергей в домашнем хозяйстве участвует?
С.: Ну, когда что-то подвезти надо, купить, проплатить, конечно, выручаю, но не так часто... В основном Ириша сама.
И.: У нас раз в неделю женщина убирается, а так все на мне. Андрюша вот мне очень помогает: мы ездим по ночам в магазин, все закупаем, Андрюшенька несет сумки.
С.: На самом деле мне нравится, что у нас в семье очень симпатичный негласный договор существует — такая бесконфликтная демократическая система. Даже если у нас с Иришей не совпадают взгляды, мы всегда готовы пойти на компромисс. И еще я считаю, что для мужчины главное — иметь мужество извиниться первым, даже если ты считаешь себя правым.
И.: Вот я за это тебя, Сережа, очень уважаю! Женщине иногда так трудно бывает признать свои ошибки...
С.: Не женское это дело — просить прощения (хотя иногда и не мешало бы). Мужчина все-таки сильнее характером, так что, даже если бывает неприятно или больно, ты должен себя превозмочь, ибо — мужчина. (Вздыхает.) И я очень хотел бы, чтобы Андрей вырос таким же. У него характер есть, а это прекрасно, когда у человека есть характер! И нет агрессии, которую я не люблю в людях.
А вы по отношению к Андрею кем себя чувствуете?
С.: Я считаю его своей семьей и готов помочь в любой момент, в том числе материально — это тоже бывает необходимо.
И.: У Сережи и Андрея очень трогательные отношения. Например, когда Сережи нет, Андрюша оставляет для него самые вкусные кусочки... Иногда спрашивает: «А когда Сережа приедет?» — «Сегодня поздно». — «Значит, он завтра дома будет?» — «Нет, он рано утром улетит». «Ну надо же отдыхать!» — говорит он. И Сережа всегда звонит с гастролей: «Как Андрюха, как у него учеба?» А еще я сейчас вспомнила, как ты, Сереж, на лыжную гонку к нему ходил в школе. Это была обычная физкультура, даже не все родители пришли. А Сережа, отчим, пришел в выходной, зимой, в свободный свой день, и фотографировал его, поддерживал: «Андрюшка, давай!» Вот из таких мелочей и складывалась их дружба.
Ира, а помните, как их знакомили?
Как-то само собой все произошло. Мы с Андрюшей пошли на спектакль «Матросская тишина» — у Сергея там была главная роль. Еще там играл Володя Машков — такого слюнявого, старого, пьяного еврея, и Андрюша его не узнал: «Нет, это не дядя Володя!» Я предложила: «А пойдем за кулисы». Сначала мы встретили Машкова, я ему говорю: «Володя, не узнал тебя сын». Тот довольный: «Это я, это я». А потом говорю: «А это вот дядя Сережа...»
Вы хотели бы общих детей?
И.: Конечно.
С.: Ох, это, знаете, как с царской династией, когда народ с придыханием ждет: родится ли наследник? Но мы же не царская фамилия, хотя у нас тоже фамилия неплохая. (Улыбается.) Да это все Божий промысел, Господь Бог решает. Желание, стремление есть, а тут уж дело Божье, вот и все. А то люди добрые уже за нас все сделали — поженили и ждут. Друзья мои, ну есть же личная жизнь у каждого актера!
SMS’ки друг другу часто пишете?
И.: Конечно, а как же! Сережа мне из поездок шлет фотографии: снимает себя в антракте спектакля, в поезде… Например, он был недавно в Питере, у него выдался небольшой перерыв, и он прислал мне фотографию, как сидит на берегу Невы и ест. (Улыбается.) А вообще я стараюсь почаще с ним ездить, а то при такой занятости можно вообще не встретиться. А я все-таки посвободнее.
Кто у вас главный в семье?
И.: Кот Рамзес. (Смеется.) Шучу, конечно. Думаю, у нас равноправие, никто никого не строит. Конечно, самый старший и зарабатывающий, содержащий семью мужчина — это Сергей. Но чтобы он на нас давил или кричал — такого не бывает. Нет, у нас все замечательно.
Ваша семья — это вы трое?
С.: И родители. Для меня родители очень важны. Я даже в свои 34 года стараюсь быть прилежным сыном, хотя не всегда у людей взрослых, которые уже сами практически отцы, получается оставаться хорошими детьми. Но я стараюсь! Батя — первый мой учитель и в актерском ремесле, и в жизни.
И.: Не дай бог, конечно, но мне кажется, что, если бы Сережиным родителям пришлось отдать за него жизнь, они бы сделали это не задумываясь. Там такая любовь — безусловная! И папа выручает нас — встречает бесконечно Сережу с этих самолетов, поездов. А мама подкармливает нас изумительными, собственноручно выращенными и заготовленными овощами.
С.: Ну, не будем обострять ситуацию, а то нас обвинят в пафосе, а пафоса у нас не любят...
Кстати, о пафосе. Не обидно, что вас так часто обвиняют в нем? Шутят на тему вашего якобы излишнего патриотизма...
С.: Не знаю... Это, наверное, нужно спрашивать у людей, которые не чувствуют в себе никакого патриотизма. Есенин как-то сказал: «Поэт без родины — не поэт. Ищи родину. Найдешь — считай себя поэтом и личностью. Нет — ты пропал». И он прав, он прав. Если у человека нет родины, тогда и патриотичные чувства он не воспримет, и всегда будет циником в душе. А циник отрицает всё и не поверит в твою искренность, даже если ты будешь со слезами на глазах говорить. Он не поверит в слезы твои, в голос твой, в душу твою. Таких людей очень много, к сожалению.
И.: Кстати, Андрюша тут залез в словарь Ожегова и прочел определение слова «пафос». Так вот, обвинять в пафосе невозможно, потому что это слово с положительной окраской. Обвинять в пафосе — все равно что обвинять в доброте, в чистоте…
Ира, когда вам плохо, Сергей как вас утешает?
Ну как, по головке погладит: «Это нервы, ничего». Я вообще стараюсь не показывать, что мне плохо, и близкие даже могут не знать, что я себя неважно чувствую. Уже потом, наутро, говорю Андрюше, Сереже: «А мне вчера было плохо». Они удивляются. Ну а чего, скажу я об этом, мне же лучше не станет. Зато мои мужчины знают: если уж говорю, что немного устала и хочу прилечь, меня надо сразу уложить. (Смеется.)
Какой вам Сергей в последний раз делал подарок?
И.: Роскошный! Я бы сказала, но Сережа против...
С.: Потому что во всем должна быть хоть маленькая, но загадка. Даже в женщине. Вот в моей жене она до сих пор есть. |
