28.12.2011
Об этом мечтают все начинающие музыканты: вот однажды их гениальную музыку услышит какой-нибудь знаменитый продюсер и воскликнет: «Да вы же будущие звезды! Приезжайте в Москву, запишем альбом!»
дивительно, но в случае с талантливой певицей Машей Макаровой из Краснодара все
было именно так – она отдала кассету со своими записями продюсеру Олегу
Нестерову, и уже через пару месяцев появилась группа «Маша и медведи», а страна
в едином порыве запела «Любочку». Однако после яркого взлета последовала полоса
тишины…
Маша Макарова
О ее внезапном исчезновении говорили разное. Вариантов насчитывалось немало:
Маша Макарова стала буддисткой и уехала жить в Тибет, Маша Макарова ушла в
православный монастырь, Маша Макарова опустилась на самое дно, а сейчас
избавляется от наркозависимости, и, наконец, самый банальный – Маша Макарова
предпочла сцене тихое семейное счастье, родила детей и стала примерной женой и
матерью.
В клубке всевозможных сплетен есть одна золотая нить правды – Макарова
действительно стала мамой. У нее теперь есть своя «роза мира» – две
дочери-двойняшки Розочка и Миррочка. А что же сама Маша?
«Приезжайте в гости, все расскажу, заодно и с девчонками моими познакомитесь»,
предложила Макарова в ответ на просьбу об интервью.
Дверь открыла сама Маша Макарова. Я не успела и туфли снять, как услышала
вопрос: «Елена, хотите водки?» На часах было три. День в самом разгаре.
От водки я отказалась. Но все равно была приглашена на кухню. Там уже сидела
компания близких друзей Макаровой. Они скромно обедали и обсуждали предстоящий
концерт, в паузах разливая по пятьдесят граммов. «За осень!» – сказал кто-то из
гостей. «За гармонию!» – поддержал другой.
Идиллию прервали детские крики, доносившиеся из ванной. Это Розочка с Миррочкой
возвестили миру, что они закончили купаться. Однако Маша поразила меня своим
спокойствием. Она продолжала сидеть на кухне, пока девчонки, голые и мокрые,
сами не прибежали к ней. И набросились, пытаясь задушить в своих объятиях, при
этом крича в оба уха мамы: «Купи нам ролики! Ролики! Ролики!»
После того как Маша терпеливо вытерла полотенцем каждую из белокурых бестий,
надела на них халаты, выдала им по печенью и отправила в комнату играть, мы
начали наш разговор.
-
Какая вы спокойная, Маша! Девочки так долго кричали из ванной, привлекая ваше
внимание, но вы не встали и не побежали к ним…
- Я воспитываю в своих дочерях самостоятельность, -
рассказывает Маша “МК”. – Если им что-то
нужно от меня, то они сами подойдут и скажут. Я считаю, что отношение матери к
детям должно быть как у приходящей няни – спокойное, строгое. Не нужно вот этой
сентиментальности. Как только я ее в себе замечаю, то тут же давлю.
Сентиментальность отвлекает от воспитания детей.
- Маша, расскажите о вашей семье. А какое у вас было детство?
Макарова в ответ вдруг встает со стула и садится на пол. Она начинает
раскачиваться, как в медитативном трансе, чуть прикрыв глаза. Никто из гостей не
говорит ей ни слова. Из приемника звучит музыка – мелодичное нашептывание и
переливы. Картина весьма впечатляющая…
- Не обращайте на меня внимания… Мне просто так удобно сидеть. Какой вы
задали вопрос? Про мое детство? Оно было очень яркое и красивое! У меня есть еще
два брата – Миша и Даня, я – старшая. Когда мы были маленькими, то наши родители
много путешествовали. Моя мама все пыталась найти идеальное место на земле, где
всем нам будет хорошо. Помню, что большие города ей не нравились. И мы поехали
жить в настоящий заповедник. Мой отчим – гениальный плотник, но в заповеднике он
работал лесником. Потом мы снова переехали, в Литву. Стали жить в портовом
городе Клайпеде. К сожалению, оттуда мне пришлось уехать, потому что у меня
начался трудный возраст. Переходный период – так это все называют. Я бы сказала,
что у меня это был период абсолютной свободы. Захотела подстричься налысо
подстриглась. Захотела покрасить ногти в зеленый цвет – покрасила. С одной
стороны, я тогда была хулиганкой, но с другой – ничего криминального не делала.
Для моих родителей самым ужасным было то, что я стала сбегать из дома. На
один-два дня, а потом возвращалась. Мне нравилось чувствовать свободу!
Постепенно я стала уходить все чаще и чаще, у меня появилась компания, которая
плохо на меня влияла. В итоге было решено отправить меня жить в Краснодар, на
воспитание к моей тете Минке. Я обожала тетю и ничего не видела плохого в том,
чтобы уехать на юг. Правда, сначала из моего отъезда ничего не вышло. Сейчас
воспоминания как через запотевшее стекло… Чуть-чуть размытые… Помню, мы стоим
в аэропорту, мой рейс через пару часов, и все вроде бы понимают, что лучше бы
мне уехать от этой дурной компании, а моя мама как расплачется!.. Я не смогла
вынести ее слез. Сказала, что остаюсь. Что буду совсем другой девочкой, что
перестану уходить из дома.
Но слова своего я не сдержала. Снова та же компания, снова уходы из дома.
Однажды я пропала на целую неделю. Родители тогда переполошились не на шутку,
меня искали все – даже тетя Минка прилетела из Краснодара и подключилась к
розыску. А я в это время жила в подвале, и мне там было классно. Меня туда
поселили мои друзья: принесли мне одеяло, трехлитровый баллон растворимого кофе,
палку колбасы, хлеба. И еще периодически воровали на рынке овощи и фрукты.
Но однажды в подвал пришли знакомые девчонки и сказали, что меня все разыскивают
и даже тетка прилетела из Краснодара. Пришлось возвращаться домой. На этот раз я
уехала из Клайпеды: родители уговорили тетю взять меня с собой.
- В Краснодаре вы перевоспитались?
- Да, я перестала уходить из дома, но не могу сказать, что превратилась в
примерную девочку. У меня в Краснодаре началась совсем другая жизнь. В городе
был свой местный «Арбат», где собирались музыканты, художники, поэты. Я тогда
уже научилась играть на гитаре, у меня даже была собственная песня «Где ты,
горизонт?». Однажды я со своими друзьями поехала на «Арбат», и мы стали там
играть. Самовольно вторглись в чужое пространство, да так и остались.
А вскоре у меня случилась первая любовь. Дело в том, что у моей тети была дочка
Марина, искусствовед по профессии. И иногда Марина, с которой у меня всегда были
прекрасные отношения, брала меня с собой в гости к своим друзьям.
Однажды в одной мастерской я увидела художника Андрея Лепешко. Он был совершенно
прекрасен, сиял невероятной улыбкой, но при этом цинично шутил.
Я зажглась с первого его взгляда, и он тоже… Это были непростые отношения.
Мне – всего семнадцать, Андрей – на одиннадцать лет старше, у него жена… Мне не
хочется вспоминать все подробности, скажу только: это была любовь-полет, но у
одной из птиц сломано крыло, птица эта сильно страдает, пытается взлететь, да
только с перебитым крылом в небе не парят… Андрей – мой первый и единственный
муж. С ним я переехала жить в Москву, а потом, так случилось, мы расстались…
- Разве вы переехали жить в Москву не потому, что возник контракт с музыкантом и
продюсером Олегом Нестеровым?
- Все произошло почти одновременно. Олег Нестеров появился в моей жизни,
еще когда я жила в Краснодаре. Он пришел на местную радиостанцию давать
интервью, и я решила передать ему кассету со своей музыкой. Как мне потом
рассказал сам Олег, как только он начал слушать кассету (прямо в самолете, по
пути из Краснодара в Москву), то сразу заулыбался: моя музыка показалась ему
очень светлой. Олег позвонил мне и сказал: «Маша, приезжай в Москву, что-нибудь
придумаем!» Поскольку Андрей уже давно поговаривал о переезде в столицу (он даже
пару раз наведывался в Москву, чтобы подготовить почву), то мы отбыли из
Краснодара вместе.
- Большая удача – встретить продюсера, который заинтересовался вашей музыкой и
решил помочь. Многие музыканты о подобном везении только мечтают…
- Наверное, мне повезло, но я считаю, что все в жизни происходит так, как
должно произойти. Когда Андрей захотел переехать в Москву, я, помню, пыталась
найти в столице работу в качестве диджея (я ведь в Краснодаре работала на
радиостанции). Однако меня никуда не брали – мешал мой южный говорок. И
получилось так: одни двери закрылись (работу на радио я так и не нашла), а
другие двери открылись (появился Олег, который предложил мне записать альбом).
В Москве мы довольно быстро собрали группу. Это было потрясающее время! Вся
жизнь окутана музыкой и любовью! Песни рождались буквально из воздуха. Как, к примеру, «Любочка». Кстати, эта
вещь изначально задумывалась как очень грустная. Мелодию мне подарила моя
подруга Аня Лисовец. Потом я случайно нашла стихи про Любочку у Агнии Барто, по
размеру они идеально легли на эту мелодию, а припев «Либэ-либэ, аморэ-аморэ»
родился сам по себе.
Первый клип мы сняли в Индии. Причем режиссер Михаил Хлебородов на съемки
взял целую банду людей, которые потом остались в Индии жить. Да я бы и сама там
осталась, если бы была возможность. От Индии я просто обалдела. Представляете:
выходишь из самолета, и все – как в индийском кино…
- Маша, если все было так прекрасно, почему же вы распустили своих «Медведей»,
прекратили давать концерты?
- Разочарование. Во всем. Наш успех, как я сейчас понимаю, лег на
неподготовленную почву, мы не могли его вынести. Я тогда бездарно расплескивала
свою энергию, не умела ее обратно собирать. В какой-то момент я поняла, что в
тупике и больше не могу выступать.
- А муж что говорил? Наверное, поддерживал?
- К тому моменту мы уже расстались. У любви сломались крылья. Мы высоко
взлетели и низко упали. Мы расходились с Андреем очень по-кровавому, остались
глубокие раны. Дело в том, что у нас был серьезный кармический узел, который до
сих пор приходится распутывать. Сейчас все у нас хорошо. Мы даже общаемся
семьями – у него новая жена и дети. И у меня – двое девчонок.
- Вы ничего не говорите об их отце. Почему?
- Не хочу. Отец Розы и Мирры пожелал остаться неизвестным для широкой
публики. Я уважаю его мнение. Он подарил мне дочерей, и это самое главное. Я не
могу сказать, что очень сильно изменилась с момента их рождения, скорее я стала
более устойчивой. Я уже не сорвусь куда-то и не поеду просто так. Не буду
устраивать какие-то беспонтовые тусовки. Все мои движения стали осмысленными.
- Правда, что вы рожали дома? В воде?
- Правда, но это не связано ни с какими эзотерическими практиками. Просто у
меня не было справок от врачей, без которых не принимают в роддоме. Я и к
врачу-то впервые пошла только на восьмом месяце беременности…У меня есть чудесная подруга Люся, которая дала мне телефон двух акушерок,
принимающих роды на дому. Я позвонила им, договорилась, они приехали и все
сделали как надо.
Помню, когда начались схватки, у меня в гостях была куча народа – друзья из
Воронежа, мой брат со своей девушкой, бывший муж Андрей, моя мама, та самая
подруга Люся. Полна горница людей, а я тут – рожать. Но все нормально прошло.
- Маша, говорят, что вы увлекаетесь какими-то шаманскими практиками. Мы с вами
говорим уже час, а вы постоянно совершаете какие-то движения телом, это зачем?
- Мне просто так удобно, и все. Под шаманскими практиками вы, наверное,
подразумеваете тенсегрити? Это магические пассы шаманов древней Мексики. У
Карлоса Кастанеды в книгах они были описаны. Я прочла, заинтересовалась, стала
изучать, потом практиковать. Первое, чему я научилась, – это двенадцать пассов
по набору энергии. Люди совершают множество бессмысленных движений, поэтому
теряют энергию, нужно научиться ее собирать обратно.
- Энергию собирать вы научились. Скажите, а
собрать вместе распавшуюся группу «Маша и медведи», наверное, было не очень
просто
- Непросто. Мы не играли вместе примерно пять лет. Я сама, в общем, все это
время ничем не занималась: куда-то ездила, где-то жила, много думала. Когда
осознала, что пять лет ничего не делала, мне стало понятно: много думать
вредно. Нужно чем-то заниматься. Прежде всего набраться сил, чтобы впустить
новые события в свою жизнь.
Главное событие состоялось – это появление детей. А с «Медведями» все получилось
совершенно случайно, если при этом помнить, что ничего случайного не бывает. Мы
как-то договорились встретиться с ребятами на Патриарших прудах, просто
повидаться. Я тогда была уже беременная. Встретились. Решили как-нибудь потом
вместе поиграть. И так нас «вставило», что мы договорились записать новый
альбом.
- Хотели бы вы, чтобы дочки тоже занимались музыкой?
- Не знаю, они сами должны решить. Я бы хотела, чтобы они получили
прекрасное образование. Ой, мы буквально сегодня с друзьями мечтали о том, чтобы
вот бы была такая школа в России, где лекции читал бы Борис Гребенщиков, а
литературу преподавал, например, Виктор Пелевин. Иногда бы заезжал далай-лама. А
знаете, какие бы были вступительные экзамены? Год молчания. Хочешь учиться у
нас? Хорошо. В человека вшивается микрофон, чтобы потом можно было проверить, а
правда ли он молчал целый год.
- А вы бы в этой школе преподавали?
- Я? Преподавала? Что вы, я бы там училась! Мне сейчас всего два с
половиной года, как моим дочкам. Нам еще учиться и учиться жизни!
